Неточные совпадения
Он
видел только ее ясные, правдивые глаза, испуганные той же радостью любви, которая наполняла и его сердце. Глаза эти светились
ближе и
ближе, ослепляя его
своим светом любви. Она остановилась подле самого его, касаясь его. Руки ее поднялись и опустились ему на плечи.
Узнав о
близких отношениях Алексея Александровича к графине Лидии Ивановне, Анна на третий день решилась написать ей стоившее ей большого труда письмо, в котором она умышленно говорила, что разрешение
видеть сына должно зависеть от великодушия мужа. Она знала, что, если письмо покажут мужу, он, продолжая
свою роль великодушия, не откажет ей.
— Да как сказать — куда? Еду я покуда не столько по
своей надобности, сколько по надобности другого. Генерал Бетрищев,
близкий приятель и, можно сказать, благотворитель, просил навестить родственников… Конечно, родственники родственниками, но отчасти, так сказать, и для самого себя; ибо
видеть свет, коловращенье людей — кто что ни говори, есть как бы живая книга, вторая наука.
Всяк,
видя близкий свой конец, метался.
Нашлись, конечно, сейчас же такие люди, которые или что-нибудь
видели своими глазами, или что-нибудь слышали собственными ушами; другим стоило только порыться в
своей памяти и припомнить, что было сказано кем-то и когда-то; большинство ссылалось без зазрения совести на самых достоверных людей, отличных знакомых и
близких родных, которые никогда не согласятся лгать и придумывать от себя, а имеют прекрасное обыкновение говорить только одну правду.
Полагаю, что имею право догадываться почему: уже неделю как расстроенный в
своем здоровье, сам признавшийся доктору и
близким своим, что
видит видения, что встречает уже умерших людей; накануне белой горячки, которая сегодня именно и поразила его, он, внезапно узнав о кончине Смердякова, вдруг составляет себе следующее рассуждение: «Человек мертв, на него сказать можно, а брата спасу.
Вам может казаться странным, что я, при
своей заботливости о детях, решилась кончить дело с вами, не
видев ту, которая будет иметь такое
близкое отношение к моим детям.
Поговоривши со мною с полчаса и
увидев, что я, действительно, сочувствую таким вещам, Вера Павловна повела меня в
свою мастерскую, ту, которою она сама занимается (другую, которая была устроена прежде, взяла на себя одна из ее
близких знакомых, тоже очень хорошая молодая дама), и я перескажу тебе впечатления моего первого посещения; они были так новы и поразительны, что я тогда же внесла их в
свой дневник, который был давно брошен, но теперь возобновился по особенному обстоятельству, о котором, быть может, я расскажу тебе через несколько времени.
Толочанов, должно быть, очень любил ее; он с этого времени впал в задумчивость,
близкую к помешательству, прогуливал ночи и, не имея
своих средств, тратил господские деньги; когда он
увидел, что нельзя свести концов, он 31 декабря 1821 года отравился.
У русских нет условностей, нет дистанции, есть потребность часто
видеть людей, с которыми у них даже нет особенно
близких отношений, выворачивать душу, ввергаться в чужую жизнь и ввергать в
свою жизнь, вести бесконечные споры об идейных вопросах.
Зал переполнен. Наркомы, представители учреждений, рабочих организаций… Пальто, пиджаки, кожаные куртки, военные шинели… В первый раз за сто лет
своего существования зал
видит в числе почетных гостей женщин. Гости собираются группами около уголков и витрин — каждый находит
свое,
близкое ему по переживаниям.
Купец ограничивает
свое самодурство упражнением над домашними да над
близкими людьми; но в обществе он не может дурить, потому что, как мы
видели, он, в качестве самодура, труслив и слабодушен пред всяким независимым человеком.
У ней было предчувствие, что она более не
увидит своего сына, и она, даже еще здоровая, постоянно об этом говорила; когда же сделалась больна, то уже не сомневалась в
близкой смерти и сказала: «Не видать мне Алеши!» Впрочем, причина болезни была случайная и, кажется, от жирной и несвежей пищи, которую бабушка любила.
По году весточки ждешь,
Видишь, как тратятся силы —
Лучшие Божьи дары,
Близким копаешь могилы,
Ждешь и
своей до поры…
Мать, не мигая, смотрела. Серая волна солдат колыхнулась и, растянувшись во всю ширину улицы, ровно, холодно двинулась, неся впереди себя редкий гребень серебристо сверкавших зубьев стали. Она, широко шагая, встала
ближе к сыну,
видела, как Андрей тоже шагнул вперед Павла и загородил его
своим длинным телом.
Но слишком часто она
видела, что все эти люди как будто нарочно подогревают друг друга и горячатся напоказ, точно каждый из них хочет доказать товарищам, что для него правда
ближе и дороже, чем для них, а другие обижались на это и, в
свою очередь доказывая близость к правде, начинали спорить резко, грубо. Каждый хотел вскочить выше другого, казалось ей, и это вызывало у нее тревожную грусть. Она двигала бровью и, глядя на всех умоляющими глазами, думала...
Ведь вы, надеюсь, не будете отрицать того, что вы от нее и от меня не
видели ничего, кроме хорошего, и что вы были в нашем доме приняты, как
близкий,
свой человек, почти как родной.
Он был в
своей обыкновенной красной фуфайке, но,
увидев меня, поспешил надеть
свой жилет и сюртук, чего прежде никогда не делал, когда кто из
близких заставал его в этой фуфайке.
Из одной этой угрозы читатели могут
видеть, что некоему упоминаемому здесь учителю Варнаве Препотенскому со стороны Ахиллы-дьякона угрожала какая-то самая решительная опасность, и опасность эта становилась тем грознее и
ближе, чем чаще и тягостнее Ахилла начинал чувствовать томление по
своем потерянном рае, по утраченном благорасположении отца Савелия.
У тех был хоть внешний религиозный закон, из-за исполнения которого они могли не
видеть своих обязанностей по отношению
своих близких, да и обязанности-то эти были тогда еще неясно указаны; в наше же время, во-первых, нет такого религиозного закона, который освобождал бы людей от их обязанностей к
близким, всем без различия (я не считаю тех грубых и глупых людей, которые думают еще и теперь, что таинства или разрешение папы могут разрешать их грехи); напротив, тот евангельский закон, который в том или другом виде мы все исповедуем, прямо указывает на эти обязанности, и кроме того эти самые обязанности, которые тогда в туманных выражениях были высказаны только некоторыми пророками, теперь уже так ясно высказаны, что стали такими труизмами, что их повторяют гимназисты и фельетонисты.
— Глядите, — зудел Тиунов, — вот, несчастие, голод, и — выдвигаются люди, а кто такие? Это — инженерша, это — учитель, это — адвокатова жена и к тому же — еврейка, ага? Тут жида и немца — преобладание! А русских — мало; купцов, купчих — вовсе даже нет! Как так? Кому он
ближе, голодающий мужик, — этим иноземцам али — купцу? Изволите
видеть: одни уступают
свое место, а другие — забежали вперёд, ага? Ежели бы не голод, их бы никто и не знал, а теперь — славу заслужат, как добрые люди…
Но чем
ближе подходило время моего отъезда, тем больший ужас одиночества и большая тоска овладевали мною. Решение жениться с каждым днем крепло в моей душе, и под конец я уже перестал
видеть в нем дерзкий вызов обществу. «Женятся же хорошие и ученые люди на швейках, на горничных, — утешал я себя, — и живут прекрасно и до конца дней
своих благословляют судьбу, толкнувшую их на это решение. Не буду же я несчастнее других, в самом деле?»
Я смотрел, куда старуха указывала
своей дрожащей рукой с кривыми пальцами, и
видел: там плыли тени, их было много, и одна из них, темней и гуще, чем другие, плыла быстрей и ниже сестер, — она падала от клочка облака, которое плыло
ближе к земле, чем другие, и скорее, чем они.
Около двух часов ехали они, не встречая никого и не замечая никаких признаков жилья; наконец вдали, подле самой дороги, стало виднеться что-то похожее на строение; но когда они подъехали
ближе, то
увидели вместо избы полуразвалившуюся большую часовню. Кирша осадил полегоньку
свою лошадь и, проехав несколько шагов позади незнакомого, вдруг вскрикнул...
Сия опытная в жизни дама
видела, что ни дочь нисколько не помышляет обеспечить себя насчет князя, ни тот нимало не заботится о том, а потому она, как мать, решилась, по крайней мере насколько было в ее возможности, не допускать их войти в
близкие между собою отношения; и для этого она, как только приходил к ним князь, усаживалась вместе с молодыми людьми в гостиной и затем ни на минуту не покидала
своего поста.
«Завтра же его прогоню, надо Андрею Иванычу сказать», — решил Колесников и
видит, что Саша уже встал и Фома закрывает и будто теснит его
своей фигурой. Тревожно шагнул
ближе Колесников.
И теперь опять он здесь, теперь, когда,
видя близкий конец
своего ужасного предприятия, он едва может перенесть тягость одной насмешки самолюбия.
Он взрос среди тревог, смут и крамол; не раз приходилось ему
видеть кровь и слышать стоны
близких ему людей; он
видел умерщвление
своих дядей, трепетал за жизнь матери, несколько раз должен был опасаться за
свою собственную; не один раз он
видел власть отнимаемою из рук его происками хитрой сестры.
В стрельцах все
близкие к Петру
видели своих личных врагов,
видели злодеев, готовых на все по первому слову враждебной им партии.
Но кто в ночной тени мелькает?
Кто легкой тенью меж кустов
Подходит
ближе, чуть ступает,
Всё
ближе…
ближе… через ров
Идет бредучею стопою?..
Вдруг
видит он перед собою:
С улыбкой жалости немой
Стоит черкешенка младая!
Дает заботливой рукой
Хлеб и кумыс прохладный
свой,
Пред ним колена преклоняя.
И взор ее изобразил
Души порыв, как бы смятенной.
Но пищу принял русский пленный
И знаком ей благодарил.
Один охотник рассказывал мне, что он, занимаясь крытьем тетеревов более десяти лет и
видя, что глухари, прилетая иногда к приваде вместе с простыми тетеревами, никогда на нее не шли, а сидели в
близком расстоянии на деревьях, преимущественно на соснах, ломая крепкими
своими носами молодые летние побеги, называемые погонцами, вздумал употребить эти погонцы для приманки глухарей; он нарубил верхних побегов с молодых сосен и натыкал их на приваде, около овсяных снопов.
Здесь только он начал собирать мысли,
увидел в ясном и настоящем виде
свое положение, стал разговаривать с собою уже не отрывисто, но рассудительно и откровенно, как с благоразумным приятелем, с которым можно поговорить о деле самом сердечном и
близком.
Чрез умножение Окружных городов умножилось купечество и процвело чрез многолюдство Губернских, которых торжища скоро представили богатое собрание плодов Российской и чужеземной промышленности. Самые нравы торговых людей, от многих и
близких сношений с Дворянством более просвещенным, утратили прежнюю
свою грубость, и богатый купец,
видя пред собою образцы в лучшем искусстве жизни, неприметно заимствовал вкус и светскую обходительность.
А с Бенковским произошло что-то странное. Когда Елизавета Сергеевна заговорила, — его лицо вспыхнуло восторгом и, бледнея с каждым её словом, выражало уже нечто
близкое к ужасу в тот момент, когда она поставила
свой вопрос. Он хотел что-то ответить ей, его губы нервно вздрагивали, но слова не сходили с них. Она же, великолепная в
своём спокойствии, следила за игрой его лица, и, должно быть, ей нравилось
видеть действие
своих слов на нём, в глазах её сверкало удовольствие.
Не такими представлял народ наш
своих князей,
близких к норманскому периоду; это мы
видим в народных преданиях, записанных Нестором.
И вот раз в глухую полночь они поднялись от сна и, оставив спящую толпу, пошли в чащу. Одних неодолимо влекло вперед представление о стране простора и света, других манил мираж близости этой страны, третьим надоело тянуться с «презренной толпой, которая только и знает, что спать да работать руками», четвертым казалось, что все идут не туда, куда надо. Они надеялись разыскать путь
своими одинокими усилиями и, вернувшись к толпе, сказать ей: вот
близкий путь. Желанный свет тут, я его
видел…
Я, смирный, добродушный молодой человек, знавший до сих пор только
свои книги, да аудиторию, да семью и еще несколько
близких людей, думавший через год-два начать иную работу, труд любви и правды; я, наконец, привыкший смотреть на мир объективно, привыкший ставить его перед собою, думавший, что всюду я понимаю в нем зло и тем самым избегаю этого зла, — я
вижу все мое здание спокойствия разрушенным, а самого себя напяливающим на
свои плечи то самое рубище, дыры и пятна которого я сейчас только рассматривал.
Агнеса Ростиславовна (томно раскрывая глаза). Клементьев, я рада снова
видеть вас (раздвигает руки так, что они ложатся вытянутые каждая по
своей ноге, и немного приподнимает кисть той руки, к которой
ближе приложиться Клементьеву).
—
Видите, Марья Петровна, — перебила соседка, — вам даже это говорит простая мужичка… что вы делаете? Помилосердуйте… послушайте меня… я вам добра желаю… Посудите сами, время праздничное, подумают еще, как следствие затеется, что его здесь и убили у вас; прикажите его, говорю вам, отвезти скорее, бог с ним,
своя рубашка
ближе…
— Фленушка!.. Знаю, милая, знаю, сердечный друг, каково трудно в молодые годы сердцем владеть, — с тихой грустью и глубоким вздохом сказала Манефа. — Откройся же мне, расскажи
свои мысли, поведай о думах
своих. Вместе обсудим, как лучше сделать, — самой тебе легче будет,
увидишь… Поведай же мне, голубка, тайные думы
свои… Дорога ведь ты мне, милая моя, ненаглядная!.. Никого на свете нет к тебе
ближе меня. Кому ж тебе, как не мне, довериться?
Я
ближе увидел отношение больных к врачам,
ближе узнал
своих товарищей-врачей.
Но для матери вскрытие ее ребенка часто составляет не меньшее горе, чем сама его смерть; даже интеллигентные лица большею частью крайне неохотно соглашаются на вскрытие
близкого человека, для невежественного же бедняка оно кажется чем-то прямо ужасным; я не раз
видел, как фабричная, зарабатывающая по сорок копеек в день, совала ассистенту трехрублевку, пытаясь взяткою спасти
своего умершего ребенка от «поругания».
Не знаю, возможно ли сие природам высшим и духовным, которые, будучи
ближе к Богу и озаряясь всецелым светом, может быть,
видят Его, если не вполне, то совершеннее и определеннее нас и притом, по мере
своего чина, одни других больше и меньше»» [Творения иже во святых отца нашего Григория Богослова, Архиепископа Константинопольского, изд. 3‑е, часть III. M., 1889, стр, 14–15.].
И доктор и Ашанин обратили невольное внимание на малайца. Он вдруг как-то молитвенно сложил
свои руки у груди, устремив почтительный взгляд на воду. Наши путешественники взглянули в ту сторону и совсем близко
увидели на поверхности воды большую голову каймана со светящимися глазами, плывшего не спеша к берегу… Через минуту он нырнул и выплыл уже значительно впереди. Чем
ближе приближалась шлюпка к городу, тем чаще встречались эти гады.
Но это еще не так горько, как
видеть постоянно
близкое, дорогое существо, расточающее
свою любовь и ласки другим детям!
— Нет, Люда, не разлюбила, а только… она чужая… да, чужая… а теперь я хочу
своих…
своих близких… тебя и папу… Я просила ему написать… Он приедет… Ты
увидишь, какой он добрый, красивый, умный… А Ирочки не надо… Не понимает она ничего… все о себе… о себе.
И вмиг девочку неудержимо потянуло
увидеть свою маму, услышать её милый голос, почувствовать на
своем лице её нежный поцелуй. Впервые тяжелое раскаяние сильно и остро захватило маленькую душу Таси, заполнив собой все её уголки. И тот мальчик, поминутно глухо кашлявший и хватавшийся за грудь, вдруг стал ей дорогим и
близким. Их общее горе приблизило его к ней.
— Слушай, кунак [Кунак — друг, приятель.] Магомет, — вырвалось у него в одну из таких бесед, — тебе нечего беспокоиться за твою дочь: она счастлива, ей хорошо здесь, наша вера стала ей родной и
близкой. Да и поправить сделанного нельзя… Не беспокой же ты даром мою княгиню.
Видит Бог, она не переставала быть тебе покорной дочерью. Передай это
своему мулле, и пусть он поменьше заботится о нас, да поусерднее молится Аллаху.
Но мало того: допустив только возможность замены стремления к
своему благу стремлением к благу других существ, человек не может не
видеть и того, что это-то самое постепенное, большее и большее отречение его личности и перенесение цели деятельности из себя в другие существа и есть всё движение вперед человечества и тех живых существ, которые
ближе к человеку.
Делесов оглянулся на
своего соседа. Длинное тело, прикрытое плащом, безжизненно лежало подле него. Делесову казалось, что длинная голова с большим темным носом качалась на этом туловище; но, вглядевшись
ближе, он
увидел, что то, что он принимал за нос и лицо, были волоса, а что настоящее лицо было ниже. Он нагнулся и разобрал черты лица Альберта. Тогда красота лба и спокойно сложенного рта снова поразили его.